Абетка благочестя

О ЦЕЛИ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ

ТАЙНОЕ ПОДВИЗАНИЕ ГЕОРГИЯ

Братья и отцы, добро есть проповедовать всем милость Божию, чтобы ближние наши подали Его благоутробие и неописуемую благость к нам. Божественный Давид говорит: "Я не постился, не совершал бдений, не спал на земле, но просто смирился, и Господь спас меня". Или, если сказать короче: "Только уверовал, и мне явился Господь". Ибо если для стяжания смирения нужно преодолеть множество преград, то для стяжания веры - ни одной. Когда мы пожелаем того своей душой, то вера немедленно действует, так как является Божественным даром и природной благодатью - ведь и скифы и варвары верят одни словам других. Однако она зависит и от нашей свободной воли. Чтобы доказать вам силу действия сокровенной веры, расскажу для подтверждения своих слов одну историю, которую услышал из верных уст.

Жил в наше время в Константинополе один юноша по имени Георгий. Ему было около двадцати лет. Он был красив видом и несколько нарочит в своих манерах, походке и во всем поведении. Поэтому некоторые люди, которые смотрят только на внешнее и осуждают других, cocтавили для себя о нем плохое представление. А он познакомился с одним святым монахом, который жил в одном из константинопольских монастырей. Юноша вверил ему свою душу и получил от него небольшое молитвенное правило с повелением не опускать его. Он попросил также какую-нибудь книгу, которая открыла бы ему основы жизни монахов и их практические упражнения. И старец дал ему книгу аввы Марка Аскета "О духовном законе". Юноша принял ее как от Бога и, надеясь почерпнуть из нее пользу, всю старательно и внимательно прочитал. Вся книга оказалась полезной для него, однако три главы особенно запали ему в сердце. 3 одной из них говорилось следующее: Если хочешь своего уврачевания, позаботься о совести, делай то, что она говорит тебе, и найдешь желаемое. Во второй говорилось: Кто в себе кует действия (энергии) Святого Духа до исполнения заповедей, тот похож на раба, который, когда его купили, сразу же домогается освобождения. И в третей: Слеп тот, кто взывает и говорит: "Сын Давидов, помилуй меня" (Мк. 10,47-48) - и молится телесно, не имея духовного знания (гносиса). Но этот бывший слепец, открыв глаза и увидев Господа, уже не называет Его сыном Давида, но исповедует Его Сыном Божиим и поклоняется Ему (Ин. 9,38). Читая все это, юноша был восхищен и поверил, что, позаботившись о чистоте своей совести, найдет желаемое; исполнением Божественных заповедей пришлет энергию Святого Духа и благодатью Его прозреет духовно и увидит Господа, от любви и вожделения к Которому таяло его сердце. Он с надеждой стремился к первичной и невещественной Красоте. Он уверял меня с клятвой, что не делал ничего другого, как только то, что каждый вечер совершал то маленькое правило, которое определил ему старец. И после этого засыпал в кровати. Когда же совесть побуждала его: "Сделай еще поклоны, пропой еще несколько псалмов, прочитай больше молитв "Господи помилуй", - он охотно и без сомнений слушался ее, как будто это ему говорил Сам Бог. С тех пор он никогда не засыпал, если его совесть осуждала его и говорила ему: "Почему ты не сделал этого?" Он с верой следовал этим указаниям совести и с того самого дня каждый день увеличивал свое правило. Таким, образом вскоре оно стало намного жестче. Днем он работал управляющим в доме одного вельможи, приходя к нему каждое утро, чтобы заработать себе необходимое для жизни. И так никто не знал о его тайных подвигах. Он же каждый вечер делал все больше земных поклонов, падая лицом на землю, и слезы текли из его глаз. Когда он вставал для молитвы, его ноги были соединены и неподвижны. С самоукорением, стенаниями и слезами молился он к Богородице. Припадал к пречистым ногам Господним так, как будто видел Его телесно, и, как слепой, просил помиловать его, чтобы ему духовно прозреть. Поскольку правило каждый вечер увеличивалось, юноша продолжал молиться до полуночи, не ленясь и не рассеиваясь во время молитвы. Ни один орган его тела не шевелился. Взгляд его не отвлекался ни вправо, ни влево, ни вверх. Он стоял неподвижно как статуя или как бестелесный.

ЗАХВАТ СВЕТОМ

Итак, однажды ночью, когда он произносил более умом, чем устами: "Боже, милостив буди мне, грешному", - внезапно явилось с высоты богатое божественное сияние и наполнило все место. Когда это случилось, юноша не понимал уже, находился ли он внутри дома и под крышей. Он везде видел один только свет и не чувствовал, как упал на землю. Он совсем не думал о мире и к нему не прикасался ни один помысел из тех, которые беспокоят людей, носящих плоть. Во дворе все было свет, и он думал, что сам стал светом. Он забыл обо всем на свете, когда залился слезами от невыразимой радости и ликования. Затем ум его поднялся на небо и увидел другой свет, более яркий, чем первый. Возле этого света он с изумлением увидел стоящим того святого и равноангельного старца, который дал ему правило и книгу. Когда я услышал об этом, то подумал, что предстательство того святого много содействовало тому, чтобы юноша удостоился такого просвещения, и что Бог все так устроил для того, чтобы показать ему, какой высоты добродетелей достиг его святой старец. Когда видение прошло, и он опять вошел в себя, радость и изумление остались. И из его сердца струились слезы, полные сладости. Наконец, когда пропел петух, извещая о наступлении полуночи, он лег в кровать. Вскоре в храмах забили к утрени, и юноша проснулся, чтобы по своему обычаю петь псалмы... Все это произошло исключительно по воле Божией, юноша же не делал ничего большего, чем то, что вы слышали, имея правую веру и несомненную надежду. Пусть никто не говорит, что он проделал это ради испытаний - ничего подобного у него не было даже в помысле, так как если кто-нибудь испытывает и искушает, тот веры еще не приобрел. Но, отвергая любой страстный помысел, он заботился только о том, как уверял меня сам, что говорила ему совесть, так что был как умерший для чувственных и житейских предметов, и даже воду и пищу употреблял мало и без удовольствия.

СВЕТ - ПЛОД ВЕРЫ

Услышали ли вы, братья мои, как направляет к Богу вера, когда она соединяется с делами? Видите ли, что и юность не является помехой, но и старость не помогает, когда отсутствует рассудительность и страх Божий? Убедились ли, что и центр города не является для нас препятствием в исполнении заповедей Божиих, если мы хотим этого и трезвимся, а также удаление из мира и покой не полезны, если мы праздны и нерадивы? Все мы слышим о Давиде, удивляемся ему и говорим: "Один есть Давид и нет другого," - но вот здесь некто больший, чем Давид. Потому что тот получил свидетельство от Бога, был помазан на пророчествование и царствование, принял Духа Святого и имел множество удостоверений о Боге. Когда же он согрешил и лишился Духа, когда от него отошла благодать пророчествования и он отчуждался обычного общения с Богом, что есть удивительного в том, если он опять просил об этом, жаждая благодати, от которой отпал? Тогда как этот юноша, будучи связан миром, будничными заботами и имея ум, который - о горе - никогда не представлял себе ничего более высокого, чем земные предметы, только услышав об этом, сразу же поверил - и так сильно, что сотворил также дела, достойные веры, от которых ум его оперился и достиг небес. Он был одарен благоволением Матери Христа и Ее предстательством искупил свою вину перед Богом, принял в себя благодать Духа, и она укрепила его на то, чтобы он достиг неба, и сподобила его ведения того света, которого жаждут все, но очень мало кто удостаивается его видеть. Этот юноша, который не постился на протяжении многих лет, никогда не спал на земле, не носил власяницу, не постригался в монахи, не удалялся от мира телесно, но лишь духовно, благодаря немногому бдению он оказался выше известного Лота из Содома. Или, вернее, оказался ангелом во плоти, став "осязаемым и неосязаемым, видимым, но неограниченным, человеком по виду, но бесплотным" на деле, став "для всех всем" (Кор. 9,22), будучи единым с единым Богом, Который знает все. Поэтому при заходе чувственного солнца его освещал сладкий свет мысленного солнца, предвозвещая и предзнаменуя обетованный невечерний свет будущего века. Это истинно так, ибо любовь вожделенного Христа отделила его от мира, от естества и от всех вещей вообще, и явила его духовным и светлым. И все это происходило тогда, когда он жил в городе, имел в своем попечении дом, хлопотал о рабах и свободных и заботился о всем том, что необходимо для жизни. Я рассказал все это, чтобы похвалить юношу и возбудить в вас вожделение и стремление подражать ему. Может вы хотите, чтобы я сказал вам большее - чего, возможно, и слух ваш не слышал. Однако, что может найтись более высокое и совершенное, чем это? - Ничего, как об этом говорит и Григорий Богослов: Начало, премудрости - страх Господень (Притч. 1,7). Поэтому где страх - там соблюдение заповедей. И где соблюдение заповедей - очищение плоти, то есть облака, которые препятствуют душе и не оставляют ее, чтобы она ясно увидела Божественный луч. И где очищение - там просвещение. Просвещение же есть исполнение вожделения тех, кто сильно вожделеет наибольших или наибольшее или превосходящее большое к Богу.

Из этого ясно, что бесконечный конец каждой добродетели заключается в просвещении Духом, Которого если кто получил, то достиг конца и предела всех чувств и обрел начало духовного ведения... размером или определением.

В продолжении слова прп. Симеон Новый Богослов говорит, что мы, не творя дел Христа, не можем считаться и верующими, как об этом сказано и в Евангелии: "Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит" (Ин.14,12). И потому, если мы не творим дел Христа, то нас ждет тем более тяжкое осуждение, чем большее знание о Боге мы приобрели. Прп. Симеон пишет также о том, как тяжело в миру сохранить плоды Святого Духа. Это испытал на себе и Георгий. По словам преп. Симеона он сам рассказал ему о том, что с ним случилось после чудесного явления: "После того чудесного изменения и сверхчеловеческой помощи, которую мне ниспослал Бог, не прошло много дней, как меня постигли обычные житейские искушения. У меня появились препятствия к тайному деланию, и постепенно я лишался первых благ... Я впал в большее зло и жил так, как будто никогда не слышал и не знал святых слов Христа..." Через несколько лет он опомнился и постригся в монахи, чтобы иметь возможность удобнее вернуть себе утраченные блага и стяжать большие, чем имел.