Церковна музика

"Душевное спокойствие и сладость, чувствуемые нами по временам в храме Божием, при стройном пении и внятном чтении чтеца и священнослужителя, есть задаток нам той бесконечной сладости, которую будут ощущать в себе вечно созерцающие неизреченную доброту Лица Божия. Надо ревновать о стройном пении и внятном чтении. Называя в молитве по именам святых Божиих, мы подвизаем их в молитву за нас". (Иоанн Кронштадский. Моя жизнь во Христе. - СПб., 1995. - Т.2)

Это поучение св.прав. Иоанна Кронштадскаго раскрывает глубокий смысл и назначение клиросного служения, как составляющей части всего Богослужения, существующей в целостном единстве Церкви обращенной в молитве к Богу, Божией Матери и всем святым. Это поучение раскрывает смысл единения земной Церкви с Небесной, где границы временного и вечного стираются в молитве к святым и в сердечном ощущении присутствия Божия. Очень важно понимать, что церковное пение является одним из видов служения Богу, богослужебным чином ангелов непрестанно воспевающих, прославляющих и созерцающих Пресвятую Троицу. Богослужебное пение создано ангельским миром и дано человеку для служения Богу. Музыка была создана человеком для служения человеку, его земным страстям, плотским ощущениям, душевным движениям души.

Начиная с XVIII века и до наших дней понятия "богослужебное пение" и "церковная музыка" для многих людей не имели и не имеют различия. Вот что пишет И.Гарднер в своей статье "Церковное пение и музыка": "Эти два выражения - "церковное пение" и "церковная музыка" постоянно, и в речи, и в литературе, употребляются параллельно, а иногда и одно вместо другого. На партитуре хорового произведения, предназначенного для исполнения во время Богослужения, стоит неизменно: "музыка такого-то". И когда в отношении богослужебного пения употребляется выражение "музыка", то имеется в виду пение более или менее правильно организованного хора, сопровождающего Богослужение пением песнопений, написанных для хора по правилам музыкальной науки о композиции, а, следовательно, подчиняющимся общеустановленным для всякой музыки законам гармонии, контрапункта, учения о формах. Во времена Екатерины Великой было даже принято выражение: "Обедня с музыкой" - то есть с пением хора, исполняющего композиции тогдашних славных маэстро: Галуппи, Сарти, Бортнянского и их последователей, - в противоположность пению дьячков, певших так называемое уставное, не сочиненное по правилам общей музыкальной науки, издревле установленное пение. И то, и другое пение исполнялось, однако, во время Богослужения в храме. Уже тогдашние современники противопоставляли "музыку" и "церковное пение", несмотря на то, что оба эти рода пения, определяемые двумя различными терминами, звучали в храме и составляли, таким образом, принадлежность Богослужения.

Взгляд на хоровое церковное пение как на музыку присущ и в наши дни многим регентам" (О церковном пении. Сборник статей. - М., 1997., c. 146-147). И далее: "Это все побуждает нас поставить вопрос: можно ли, действительно ставить знак равенства между понятиями: "музыка" и "церковное пение" (Там же, c. 146-147). Чтобы дать ответ на этот вопрос, нам, бывшим выпускникам консерваторий, музыкантам, а ныне регентам и преподавателям богослужебного пения, понадобились годы клиросной практики, воцерковления личной жизни, духовного образования, а также знание учения Святых Отцов Церкви о диаметрально противоположных различиях между "церковным пением" и "музыкой". Но главной задачей перед нами было и есть воспитание будущего поколения регентов в православном чине богослужебного пения, основой которого является осьмогласие и древние богослужебные распевы, а не композиторское творчество и так называемая музыка написанная для Церкви. Это и стало нашим практическим ответом на поставленный вопрос, что знака равенства между "церковным пением" и "музыкой" не было и быть не может.

Осьмогласие, для Церкви Христовой, явилось краеугольным камнем, положенным в основание чина богослужебного пения Святыми Отцами-песнопевцами. Оно - следствие духоносной жизни многих подвижников, их пути к Богу через исполнение евангельских заповедей. Святость жизни прп. Иоанна Дамаскина доказывает это множеством благодатных плодов, принесенных им в богословии, иконописи, богослужебном пении. Благодаря трудам преподобного, многовековой опыт Церкви становления гласового пения, был обобщен и заключен в единую стройную систему осьмогласия. Каждый глас являл собою не только единство мелодических интонаций, звуковысотности, ритмических построений, но прежде всего единство духовного состояния молящейся Церкви. Церковные песнопения, как и древняя иконопись, создавались в молитвенном подвиге. Претворение словесного образа песнопения на язык церковных распевов у наиболее чутких песнотворцев приводит к созданию песнопений, одухотворенных силой содержащихся в них слов. В предисловии к III-й части Октоиха, составителем и автором которой был дьякон С.Трубачев, есть такие слова: "Напевы осьмогласия - сокровищница церковного творчества… Высшим проявлением церковного певческого творчества стал одноголосный знаменный распев, которым к началу XVI века был распет весь круг богослужебных песнопений… Непреходящее значение их - в нерасторжимом единстве слова и напева как совершенном выражении молитвы" (Октоих. - М., 1981., c.4).

Древние церковные песнопения были следствием и плодом внутреннего делания, высокой духовной жизни и являются самым совершенным видом песнопевческого творчества, в котором сочетается внутреннее единство священнодействия, слова и распева. Музыкальные песнопения, творимые композиторами, пусть даже верующими, церковными, никогда не смогут иметь той духовной глубины, которая измеряется глубиной аскетического подвига. Их песнопения всегда будут соответствовать их жизни, которая в большинстве случаев была далеко не святой. Древние распевы, так ярко выделяющие нашу Церковь на тусклом фоне инославных вероисповеданий и удивительно соединяющие современный мир с древним в Богослужении, раскрывают перед нами всю духовную красоту и величие Православия. Только утрата благоговейного и живого чувства истинной церковности привела к использованию композиторского творчества. "Ибо церковность песнопения означает полное слияние с богослужебным действием, и прежде всего - с его словесно-молитвенным содержанием" (Ч.3.ЖМП. - М.,1985. №12., c.64-77) - писал дьякон С. Трубачев.

В 1990 году по благословению митрополита Одесского и Херсонского Леонтия, ныне уже почившего о Господе, при Одесской Духовной семинарии было открыто, одним из первых на Украине, регентское отделение. Основным ориентиром в преподавании певческого "Обихода" преподаватели видели использование прежде всего древних церковных распевов как основы богослужебного чина пения. Но также приходилось учитывать те реалии, которые существуют сегодня: 1) слабая музыкальная подготовленность поступающих в регентское отделение; 2) повсеместное использование певческого обихода Придворной певческой капеллы; 3) необходимость скорейшей подготовки регентских кадров для нужд Одесской и других епархий, в особенности для отдаленных от духовных центров приходов.

За основу преподавания осьмогласия в РО ОДС был взят "Обиход" Придворной певческой капеллы, с учетом его вековой практикой использования в нашем регионе. На протяжении трех лет преподавания в РО впервые была разработана теория осьмогласия по этому "Обиходу". Практическая необходимость использования теории осьмогласия возникла вследствие многих ошибок допускаемых воспитанницами РО при пении тропарей, стихир, ирмосов и прокимнов "на глас". Неправильное распределение ударных и безударных слогов в богослужебном тексте, при его распевании, приводило к смысловым искажениям текста или осьмогласного распева. Опыт показал, что знание теории осьмогласия помогает исключить большинство ошибок при пении "на глас". Все мы хорошо знаем, что современное понятие осьмогласия, к сожалению, не соответствует той полноте духовного единства текста и распева присущих древнему пению Византии, знаменному пению Руси. До XVIII века осьмогласие на Руси было стройной мелодической системой попевок - духовно-звуковых формул. С конца XVIII века в связи с гармонизацией распевов гласовое пение утратило свое первоначальное значение. Глас стал конкретной мелодией беспопевочной структуры. В этом понимании глас существует и в наше время как часть певческого обихода богослужебного круга. Используемое нами осьмогласие многими ругаемого "Обихода" Придворной певческой капеллы все же содержит в себе мелодику древних распевов - жизнь и душу православного пения. Многие мелодии, вошедшие в этот "Обиход", были взяты из "Обихода церковного пения употребительных церковных распевов" в одноголосном изложении Синодального издания.

По нашему мнению лучше петь "Обиход", содержащий древние распевы, хотя, может быть, и в не очень удачной гармонизации, чем петь композиторские сочинения, не всегда соответствующие молитвенному духу Церкви. В педагогической практике нами также используется выше упомянутый Синодальный одноголосный "Обиход" в так называемой киевской нотации. Этот "Обиход" был в свое время рекомендован Священным Синодом к обязательному богослужебному употреблению во всех епархиях Русской Православной Церкви. Как певческая книга, "Обиход" был систематизирован и издан в 1772 году в числе других синодальных книг. Он содержит изменяемые и неизменяемые песнопения различных чинопоследований годичного богослужебного круга, что даёт возможность воспитывать учащихся на древних распевах без той или иной гармонизации.

Следует сказать и о том, что воспитанницы РО ОДС проходят богослужебную практику без сокращений в уставе Богослужения, что дает им навыки хорошего усвоения знаний по литургике, а также воспитывает бережное отношение к древним церковным установлениям. По словам священника Валерия Лукианова (О церковном пении. Сборник статей. - М., 1997., с. 91), неполное выполнение уставных чиноположений - есть только снисхождение к немощи, а сознательное небрежение уставом - есть грех.

В 2005 году нами планируется открыть регентское отделение при Одесской государственной музыкальной академии, для того чтобы древним основам Богослужебного пения смогли обучаться учащиеся с более высокой музыкальной подготовленностью. Выпускники этого отделения в дальнейшем будут способствовать возрождению знаменной традиции пения по "крюкам".

В заключение хочется сказать, что воспитывая будущих регентов, мы ратуем за возрождение древнего чина Богослужебного пения, не исключая и того лучшего, собранного в сокровищницу Церкви песнотворцами наших дней. И как писал священник Павел Флоренский: "В отношении к духовному миру Церковь, всегда живая и творческая, вовсе не ищет защиты старых форм, как таковых, и не противопоставляет их новым, как таковым. Церковное понимание искусства и было, и есть, и будет одно - реализм. Это значит: Церковь, "столп и утверждение истины", требует только одного - истины. В старых ли, или новых формах истина, Церковь о том не спрашивает, но всегда требует удостоверения, истинно ли нечто, и, если это удостоверение дано, благословляет и вкладывает в свою сокровищницу истины, а если не дано - отвергает". К напевам вошедшим в церковную сокровищницу священник Павел Флоренский относит и древнее одноголосное пение, которое по его словам: "... удивительно как пробуждает касание Вечности. А когда есть богатство звуков, голосов, облачений и т.д. и т.д. - наступает земное, и Вечность уходит из души куда-то к нищим духом и к бедным земными богатствами" (ЖМП. - М.,1983. - №5., c.74-78).