Абетка благочестя

УМНОЕ ДЕЛАНИЕ

СВЯТООТЕЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ О МОЛИТВЕ И СПАСЕНИИ

Существует несколько определений молитвы. Одно из них говорит, что молитва есть беседа человека с Богом. В этом определении правда то, что молитва является обращением человека к Личностному или, вернее, Трех-Личностному Богу, общением Личностей: Бога и человека. Это определение восполняется другим: молитва есть возношение ума и сердца к Богу. То есть во время молитвы изменяется состояние ума и сердца человека - они возносятся к Богу. Однако и это определение следует дополнить. Поскольку человек есть целостное духовно-телесное существо, то в молитве участвует и тело. Таким образом изменяется не только ум и сердце, но и тело - то есть все человеческое существо. Из житий cвятых мы знаем, что они во время молитвы иногда поднимались над землей.

Молитва есть не просто слова, обращенные к Богу, но состояние человека, когда он всем своим естеством обращен к своему Творцу. В таком случае для молитвы не обязательны слова, даже если они произносятся про себя. В таком случае молитва есть чистое и безмолвное созерцание Славы Божией, Его Несотворенного Света. Преподобный Симеон Новый Богослов говорит, что когда слышишь Христа, не внимай уже больше убожеству слов, но размышляй о славе Божества Того, Кто превосходит всякий ум и разумение.

Такая молитва называется “умной”, или, по-гречески, “ноэра”. Это слово происходит от греческого “нус”, что значит “ум”. Подвижник всегда имеет в своем уме Христа. Все его мысли вращаются вокруг Его имени.

Такая молитва также называется “сердечной”. Сердце в данном случае имеет значении всего внутреннего мира человека. Умная молитва гнездится в сердце человека, и в ней участвует все естество.

В таком состоянии человек может спать, разговаривать с другими людьми, однако при этом его молитва, его обращенность к Богу будут неизменны, как говорит и пророк Давид: “...аз сплю, а сердце мое бдит”, то есть я сплю, а мое сердце бодрствует. Заповедь о такой внутренней - умной - молитве дал также св. Апостол Павел, говоря: “Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе”.

Главным условием такой молитвы является очищенность сердца от страстей. Страсти помрачают человеческие сердце и ум. Когда же человек с помощью усердной молитвы, поста, бдений и - самое главное - смирения позволяет благодати Божией очистить свое сердце от различных страстей, тогда взгляд внутренних очей его души проясняется, и он, говоря словами св. Григория Нисского, “...в чистом небе сердца ясно видит блаженное зрелище”. Что же именно? Чистоту, святость, простоту и все подобные светоносные отблески Божия.

В душе устанавливается совершенный покой и безмолвие. Безмолвие значит, что внимание человека не перебегает с одной мысли на другую; значит, что отсутствуют всякие помыслы, так что ни одна мысль не появляется, если человек не желает, чтобы она появилась.

От греческого слова “исихия”, то есть “покой”, “безмолвие”, традиция умного делания называется еще традицией исихазма.

Восхождение к умной молитве происходит через творение так называемой “молитвы Иисусовой”: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного”. Человек постоянно должен пытаться молиться этой молитвой к Богу. По словам Святых Отцов - учителей умного делания, - сначала молитву Иисусову произносят только уста. Затем, если человек старается молиться внимательно, не рассеиваясь, в молитве начинает участвовать ум. И затем сердце. Тогда молитва становится сердечной - “умной”. Человек таким образом приобретает молитву без слов. Молитва становится состоянием его естества.

Творение молитвы в соединении с причащением Тела и Крови Христовых во время Божественной Евхаристии соединяют человека с Богом, делают его “причастником Божеского естества”, как говорит св. Апостол Петр (II Петр.1,4), или, выражаясь святоотеческими терминами, приводят его к обожению.

Учение об обожении человека является любимейшим у Святых Отцов. Трудно найти Святого Отца, который больше или меньше не писал бы о нем. Оно заключается в следующем.

Бог является несотворенным и безначальным Бытием. Тогда как весь мир и человек во главе его сотворены, или, выражаясь словами Святых Отцов, являются тварью. Божественное и тварное бытие бесконечно далеко отстоят друг от друга. Как пишет автор корпуса Ареопагитик, по сравнению с существованием Бога, мир вовсе не существует. Однако замысел Божий при сотворении мира состоял в том, чтобы приблизить его к Себе, обожить, то есть придать ему такие свойства, которые Сам Бог имеет по Своему естеству. Обожение мира могло осуществиться только через человека, который есть его глава и венец творения. Для обожения же человека необходимо было, чтобы Бог сошел на землю и Сам стал человеком, соединив в Себе два бытия: тварное и нетварное.

Как пишут прп. Максим Исповедник и прп. Исаак Сирин, человек был предназначен к обожению еще от самого сотворения. И поэтому воплощение Сына Божьего, благодаря которому только и возможно обожение твари, должно было произойти еще в раю. Однако Адам и Ева совершили роковую ошибку, нарушив заповедь Божию, за что и были изгнаны из Эдемского сада. И тем не менее грехопадение не изменило планов Божиих насчет человечества. Господь все равно воплотился, чтобы не только восстановить искаженное в грехопадении человеческое естество, но и обожить его. Исходя из этой мысли прп. Максима, можно сказать, что грех Первородителей заключался не в том, что они пожелали быть как боги, ибо это было обетовано им Самим Богом, но в том, что они захотели обожиться помимо Бога. Об этом говорится в одном из катихитических слов прп. Симеона Нового Богослова: “Если хочешь, человек, стать богом, удостоиться вечной жизни и жить вместе со Мной - того, чего не достиг твой праотец (Адам), ибо стремился к этому злым путем, - смирись, как смирился и Я за тебя”. Все мы через участие в Таинстве Божественной Евхаристии, через молитву и исполнение заповедей Божиих соединяемся с вочеловечевшимся Богом Иисусом Христом, становясь по благодати тем, чем Бог является по естеству. Как пишет св. Григорий Нисский, человек, причащаясь естества Бога, становится “тем, чем является Он”, т.е. причастники Бога могут считаться и даже называться “богами”. Приведем также слова Григория Богослова: “Бог воплотился, и человек стал Богом, потому что соединился с Богом и составляет с Ним одно. Ибо величайшая полнота воссоединилась с человеком, чтобы я стал Богом, поскольку Он стал человеком.”

Однако, говоря о соединении человека и всего сотворенного, то есть тварного мира вообще, и Бога, необходимо помнить, что Божественная Сущность при этом остается недостижимой, запредельной для всякого познания со стороны человека и даже ангелов. Соединение же происходит с Божественной Энергией.

Учение о Божественной Энергии было сформулировано в XIV веке византийскими богословами свт. Григорием Паламой, архиепископом Фессалоникийским, и его сподвижниками, большинство из которых были афонские монахи. Многие из этих богословов и подвижников впоследствии были причислены Церковью к лику святых.

Их учение состояло в следующем. В Боге мы должны различать три Ипостаси, непознаваемую и недостижимую Сущность и Энергию Сущности, которая является несотворенной, в которой пребывает весь Бог и которая сама является Богом. Энергия Сущности неслитна и нераздельна с самой Сущностью. В Своей Энергии Бог сообщает Себя сотворенному миру и человеку. На греческом языке слово “энергия” означает “действие”. Божественная Энергия в славянской церковной литературе называется также “благодатью”. Энергия, о которой писали Святые Отцы, не имеет ничего общего с “энергией”, о которой говорят разного рода экстрасенсы и парапсихологи. Их “энергия космоса” является бесовским прельщением и действием (по-греч. энергией). Она безличностна, подвластна манипуляциям, ее присутствие совмещается с греховной нечистотой. Тогда как несотворенная Божественная Энергия поселяется только в сердцах, очищенных от скверны греха, не подвластна никаким манипуляциям со стороны человека: “Дух дышит, где хочет” (Ин. 3,8), через нее человек вступает в общение с Личностным Богом.

Христианам, достигшим определенного духовного уровня через творение молитвы Иисусовой, Божественная Энергия, или благодать, является в виде света. Этот свет невещественный и нетварный. Он просвещает все человеческое естество из самой его глубины, и иногда мы видим даже телесными глазами, как это произошло, например, в беседе Н. Мотовилова с прп. Серафимом Саровским.

Этот Свет есть Сам Бог, поселяющийся в сердце человека по собственному Своему обетованию: “Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим” (Ин. 14,23). Он есть Царство Божие, которое внутри нас (Лк. 18,21), и достигшие его уже сейчас живут жизнью будущего века.

Однако подвижнику нужно быть очень внимательным и рассудительным, чтобы не принять за Божественный Свет его бесовскую подмену, потому что, как пишет св. Апостол Павел: “Сам сатана принимает вид Ангела света” (II Кор. 11, 14).

Некоторые говорят, что умную молитву невозможно творить, живя в миру и имея множество житейских попечений. Говорят, что святость достижима только в монастыре. Однако это заблуждение. Против него прп. Симеоном Новым Богословом было написано XX Огласительное слово, которое так и называется:“О вере. И учение против тех, кто говорит, что в миру невозможно достичь совершенства в добродетелях. С предисловием“.

Здесь прп. Симеон рассказывает о мистическом опыте некоего юноши по имени Георгий. Очевидно, что этот юноша и есть сам прп. Симеон, которого так звали до пострижения в монашество. Тогда он находился под руководством своего старца Симеона Благоговейного и жил в миру. Не неся особых подвигов, но имея лишь великое смирение и любовь ко Господу, он сподобился видения Божественного света: “Братья и отцы, добро есть проповедовать всем милость Божию, чтобы ближние наши познали Его благоутробие и неописуемую благость к нам. Божественный Давид говорит: “Я не постился, не совершал бдений, не спал на земле, но просто смирился, и Господь спас меня.” Или, если сказать короче: “Только уверовал, и мне явился Господь.” Ибо если для стяжания смирения нужно преодолеть множество преград, то для стяжания веры — ни одной. Когда мы пожелаем того своей душой, то вера немедленно действует, так как является Божественным даром и природной благодатью - ведь и скифы, и варвары верят: одни словам других. Однако она зависит и от нашей свободной воли. Чтобы доказать вам силу действия сокровенной веры, расскажу для подтверждения своих слов одну историю, которую услышал из верных уст.

Жил в наше время в Константинополе один юноша по имени Георгий. Ему было около двадцати лет. Он был красив видом и несколько нарочит в своих манерах, походке и во всем поведении. Поэтому некоторые люди, которые смотрят только на внешнее и осуждают других, составили для себя о нем плохое представление. А он познакомился с одним святым монахом, который жил в одном из константинопольских монастырей. Юноша вверил ему свою душу и получил от него небольшое молитвенное правило с повелением не опускать его. Он попросил также какую-нибудь книгу, которая открыла бы ему основы жизни монахов и их практические упражнения. И старец дал ему книгу аввы Марка Аскета “О духовном законе”. Юноша принял ее как от Бога и, надеясь почерпнуть из нее пользу, всю старательно и внимательно прочитал. Вся книга оказалась полезной для него, однако три главы особенно запали ему в сердце. В одной из них говорилось следующее:

“Если хочешь своего уврачевания,
позаботься о совести,
делай то, что она говорит тебе,
и найдешь желаемое”.

Во второй говорилось:

“Кто взыскует
действия (энергии) Святого Духа
до исполнения заповедей,
тот похож на раба,
который, когда его купили,
сразу же домогается освобождения”.

И в третей:

“Слеп тот, кто взывает и говорит:
“Сын Давидов, помилуй меня”
(Мк.10,47-48),
и молится телесно,
не имея духовного знания (гносиса).
Но этот бывший слепец,
открыв глаза и увидев Господа,
уже не называет Его сыном Давида,
но исповедует Его Сыном Божиим
и поклоняется Ему “(Ин. 9,38).

Читая все это, юноша был восхищен и поверил, что, позаботившись о чистоте своей совести, найдет желаемое; исполнением Божественных заповедей приимет энергию Святого Духа и благодатью Его прозреет духовно и увидит Господа, от любви и вожделения к Которому таяло его сердце. Он с надеждой стремился к первичной и невещественной Красоте.

Он уверял меня с клятвой, что не делал ничего другого, как только то, что каждый вечер совершал то маленькое правило, которое определил ему старец. И после этого засыпал в кровати. Когда же совесть побуждала его: “Сделай еще поклоны, пропой еще несколько псалмов, прочитай больше молитв “Господи помилуй”,— он охотно и без сомнений слушался ее, как будто это ему говорил Сам Бог. С тех пор он никогда не засыпал, если его совесть осуждала его и говорила ему: “Почему ты не сделал этого?” Он с верой следовал этим указаниям совести и с того самого дня каждый день увеличивал свое правило. Таким образом вскоре оно стало намного жестче.

Днем он работал управляющим в доме одного вельможи, приходя к нему каждое утро, чтобы заработать себе необходимое для жизни. И так никто не знал о его тайных подвигах. Он же каждый вечер делал все больше земных поклонов, падая лицом на землю, и слезы текли из его глаз. Когда он вставал для молитвы, его ноги были соединены и неподвижны. С самоукорением, стенаниями и слезами молился он к Богородице. Припадал к пречистым ногам Господним так, как будто видел Его телесно, и, как слепой, просил помиловать его, чтобы ему духовно прозреть.

Поскольку правило каждый вечер увеличивалось, юноша продолжал молиться до полуночи, не ленясь и не рассеиваясь во время молитвы. Ни один орган его тела не шевелился. Взгляд его не отвлекался ни вправо, ни влево, ни вверх.

Он стоял неподвижно как статуя или как бестелесный.

Итак однажды ночью, когда он произносил более умом, чем устами: “Боже, милостив буди мне, грешному”,— внезапно явилось с высоты богатое божественное сияние и наполнило все место. Когда это случилось, юноша не понимал уже, находился ли он внутри дома и под крышей. Он везде видел один только свет и не чувствовал, как упал на землю. Он совсем не думал о мире, и к нему не прикасался ни один помысел из тех, которые беспокоят людей, носящих плоть. Во дворе все было свет и он думал, что сам стал светом. Он забыл обо всем на свете, когда залился слезами от невыразимой радости и ликования. Затем ум его поднялся на небо и увидел другой свет, более яркий, чем первый. Возле этого света он с изумлением увидел стоящим того святого и равноангельного старца, который дал ему правило и книгу...

Услышали ли вы, братья мои, как направляет к Богу вера, когда она соединяется с делами? Видите ли, что и юность не является помехой, но и старость не помогает, когда отсутствует рассудительность и страх Божий? Убедились ли, что и центр города не является для нас препятствием в исполнении заповедей Божиих, если мы хотим этого и трезвимся, а также удаление из мира и покой не полезны, если мы праздны и нерадивы?..

Этот юноша, который не постился на протяжении многих лет, никогда не спал на земле, не носил власяницу, не постригался в монахи, не удалялся от мира телесно, но лишь духовно, благодаря немногому бдению, он оказался выше известного Лота из Содома. Или, вернее, оказался ангелом во плоти, став осязаемым и неосязаемым, видимым, но неограниченным, человеком по виду, но бесплотным на деле, став “для всех всем” (I Кор. 9, 22), будучи единым с Единым Богом, Который знает все. Поэтому при заходе чувственного солнца его освещал сладкий свет мысленного солнца, предвозвещая и предзнаменуя обетованный невечерний свет будущего века. Это истинно так, ибо любовь вожделенного Христа отделила его от мира, от естества и от всех вещей вообще, и явила его духовным и светлым. И все это происходило тогда, когда он жил в городе, имел в своем попечении дом, хлопотал о рабах и свободных и заботился о всем том, что необходимо для жизни...

...Если Христос есть Свет мира, то те, кто Его не видят, не верят в Него, без сомнения, слепы. Тогда как те, кто подвизаются в исполнении заповедей Христовых, наоборот, входят в свет; они исповедуют Христа и поклоняются Ему как Богу.

(Окончание следует)